Форум » Из варяг в греки » "Ночь, и в глаза вползает страх, сон и смерть так похожи..." 12 червеня, утро. Где-то в лесах между » Ответить
"Ночь, и в глаза вползает страх, сон и смерть так похожи..." 12 червеня, утро. Где-то в лесах между
Медвяна: Такой родной еще вчера лес, оборотился вдруг страшным враждебным чудовищем: тянул к ней свои скрюченные когтистые лапы, хлестал ветвями по щекам, поливал ледяными струями. Рубашка вымокла насквозь, обвисла жалкими клочьями, но девчонка все бежала, продираясь сквозь косматую чащу, боясь остановиться хоть на миг. Она уже давно сбилась, перестала различать знакомые места в темноте, но все так же остервенело, из последних сил, точно очумелая, рвалась куда-то. Куда? Что ждет ее, кроме погибели? Мысли страшными змеями путались, свивались, не давали дышать. Ей мерещились то ужасные рогатые маски Велесовых жрецов, то оскалы диких зверей, в ушах звенели страшные крики и вой опьяненных безумным ритуалом. - Они настигли меня! И несчастная ополоумевшая беглянка, не чувствуя боли в кровь разбитых ногах, неслась все дальше и дальше, пока обессиленная не упала, поскользнувшись на мокром мху. Тяжело дыша, она попыталась подняться, но не смогла. Сердце больно билось, и Медвяна с силой прижала руки к груди, как будто это могло успокоить его, не дать вырваться наружу. Неужели это конец? Неужто вот так должна закончить она жизнь, от медвежьих когтей или волчьих зубов? Девчонка жалобно скулила, размазывая по щекам соленые слезы, вперемешку с грязью и дождевыми каплями. Она не заметила, как занялся рассвет, прорисовывая тонкие силуэты деревьев, как блеснули первые лучи солнца на мокрой листве. Встрепенулась лишь, когда услышала голоса. Совсем рядом, за спиной. Не в состоянии думать, девушка кинулась было бежать, да наступив на распухшую ногу, от неожиданности вскрикнула, пронзенная невозможной болью. В глазах беглянки потемнело и она, словно подкошенная рухнула на мокрую землю.
Ответов - 60, стр:
1 2 3 All
Медвяна: - Да нет, ничего... - взгляд робко скользнул на руку Шатуна, крепко державшую ее ладошку. Боится, что убегу, не отпускает- девушка вздохнула. А куда мне бежать? Медвяна вдруг подумала про Путислава. Интересно, его настигла такая же участь, как и Даньшу? На душе стало муторно и беспокойно. Но думать она уже не могла, да и не хотела. - Пойдем быстрее отсюда...Я смогу... А то стоять...зябко.
Ксар: Ксар бегло окинул её взглядом с головы до ног. И то верно - вся вымокла. Это ему всё равно, что сырость утренняя что палящий зной. Единственные жар и холод он чувствует, когда тело "смолки" просит. Вот уж когда ничем не остудиться, не согреться. Всё остальное - пустяк. Да уж успел отвыкнуть, что люди-то все разные и сильно друг от друга отличаются. Что для него пустяк, то для девицы наверняка тяжело вынести. Тут вдруг он придумал, как мороки меньше сделать. - Лезь-ка на закорки, - он повернулся к девушке спиной и присел на корточки. - Обхвати руками за шею. Так и быстрей будет гораздо, и заодно согреешься, и ногу побережёшь, пока совсем не охромела.
Медвяна: Девчонка глянула на широкую спину, потом на свою перевязанную ногу, да так и прыснула со смеху! -Ай, верно говорят, что барыш с накладом в одних сапожках ходят! Намаешься ты со мной больше, чем прибытку получишь! Но заметив, как бурчит Шатун, смутилась и добавила, потише: - Да и не дитя я малое, чтоб на спине кататься...
Ксар: - Садись, сказано! - рявкнул он, полуоглянувшись через плечо и нахмурившись, - не то в лесу брошу! Конечно, это хорошо, что она такая крепкая или просто хочет казаться крепкой, Хорошо, что не стенает и не причитает. Но сейчас Ксару совсем не хотелось спорить. Конечно, она права - намучается с ней. И самое верное было бы выполнить угрозу да бросить её в лесу, а самому найти Бернхарда, да с ним вернуться в лагерь. Сам себе удивлялся - почему ж до сих пор не бросил.
Медвяна: Как ни странно, Медвяна не испугалась его рыка. Она вдруг поняла, что перестала его бояться. Нет, она не тешила себя мыслью, что этот не то разбойник, не то наемник вдруг разжалобиться. Просто исчез тот дикий, животный ужас, который она пережила на поляне. Раз не убил сразу, то не убьет и сейчас. А если и убьет, то быстро. В этом девушка была уверена. И еще она очень надеялась, что этот странный человек, которому девочка едва доставала до плеча, сдастся, махнет на нее рукой и побежит искать своего громилу-товарища. И…она так устала от всего! Единственное, чего она хотела сейчас – это свернуться клубочком, где-нибудь в теплом месте и уснуть. И чтобы никто не беспокоил ее. И чтобы не видеть снов. Поэтому, и ответила мужчине спокойно, даже как-то сурово. - Нет. Силой потащишь - тащи, а добром не пойду с тобой. Вот, забери - она присела на оказавшееся рядом поваленное дерево, резкими и решительными движениями размотала перевязанную ногу, откинула в сторону давящие ветки, и пристально глядя на длинноволосого великана протянула ему его пояс.
Ксар: Ксар распрямился, посмотрел на Медвяну туром, исподлобья. Вот же норов-то! Показался. Это ежели он сейчас такой, когда у неё нога болит, да когда едва смерти избежала, то что же дальше будет, когда она окрепнет? Доведёт ли такую до персов? Но теперь уж взыграло в нём и данное природой упрямство, которое заставляло ломиться через жизнь напролом, добиваться своего, получать что хотелось взять. Порой шишки набивал, сшибаясь с жизнью, но чаще пробивал неприступные стены и трудности свои решал. Какая-то девчонка его уж точно не переупрямит! - Хм... Ну что ж, давай... Он подошёл вразвалочку, спокойно взял свой пояс из её рук, обмотал широкий торс, завязал узел, не глядя на строптивицу. И вдруг одни броском, достойным бунгара* , наклонился, сцапал Медвяну поперёк туловища, и сразу же распрямился. Девушка взлетела на высоту почти трёх аршинов**, перегнувшись животом через жёсткое плечо. __________________ *бунгар - жутко ядовитая змея, обитающая в том числе в Иране. Перед нападением не сворачивается в кольцо, как кобра, и не поднимает голову, как гадюка, а резко кусает сразу же. ** если быть точным, Ксар ростом 198 см, то есть, грубо 2,75 аршин.
Медвяна: От неожиданности, Медвяна и охнуть не успела, а в следующий миг и не смогла, повиснув на плече, словно плеть. Дыхание перехватило, тщится вздохнуть, руками в спину упирается, чтобы приподняться, но держит ее Шатун мертвой хваткой. Земля перед лазами замелькала, а потом тускнеть начала, расплываться. Изловчилась девчонка, вокруг шеи обвилась телом, руками за плечо зацепилась, путаясь в своих длинных волосах и в тугих, как кожаные свитые ремешки, черных косицах. Еле раздышалась. –Ты же так дух из меня выбьешь, Шатун. И продавать нечего будет.
Ксар: - А я тебе говорил, не балуй, - ответил Ксар, поудобнее перехватив девушку, которую тащил сейчас, будто молодого барашка, на шее. Голос его стал поспокойнее, но всё же строгость из него не ушла. конечно, он представлял себе, как неудобно кататься таким образом на чьей-нибудь шее. Но раз не хочет сразу по-хорошему, то будет по его. Авось научится чему эра рыжуля. Ещё не просохшая после вчерашнего дождя почва чавкала под сапогами Ксара, который совсем не стремился идти по лесу бесшумно. И мелкое зверьё то и дело шмыгало прочь мало что не из-под стопы наёмника. Прятаться да таиться не от кого. Более того, пусть Бернхард и сам на шум идёт. Тем более что он недалече. По глухой ругани да треску сучьев слышно. Кажется, не догнал того мужичка...
Медвяна: Еще какое-то время Медвяна поболталась вниз головой, неловко цепляясь руками за одежду и плечи Шатуна, отворачиваясь от царапающих веток и оставляя на них клочья волос. И взмолилась: - Ну, прости меня… я не могу больше так. Отпусти.… И еще, я паутины боюсь, а она к лицу липнет. Девчонка уже попросту хныкала. - Ну... можно я сама пойду? Она отчаянно стукнула его кулачком по руке, да только пальцы ударила. И снова, в бессилии свесила голову, обметая волосами все встречные кусты. Ну, прошу тебя…
Ксар: Ксар для виду прошагал ещё немного, а потом остановился и милостиво спустил Медвяну с загривка. - То-то же! Смотри мне, не дразни. Но за руку всё же крепко схватил. Побежит вряд ли, но пусть чует, кого тут слушаться надо. Он шёл медленнее, но не оглядывался. И всё же он постепенно успокаивался. Конечно, душа была не на месте, как будто бы свербило где-то очень глубоко в ней. Но покуда девчонка вела себя смирно, ничто не заставляло Ксара раздражённо сжимать её запястье.
Бернхард: Ярость гнала Косолапого вперед, вслед за подло улизнувшим росом. Поняв, что дубина лишь мешает да оттягивает руку, Бернхард отбросил её, продолжая проламываться сквозь кусты да густой подлесок напрямик за петляющим, словно испуганный заяц, Путиславом. Он-то свои края и лес свой знал куда лучше заезжего викинга. Ему каждая кочка помогала, да ветви расступались там, где Медвежьей Лапе доставалось получить хлесткий удар по лицу. Но это только распаляло злость нурмана, заставляя бежать почти наугад, выбирая дорогу лишь по мельканию светлой рубахи впереди. Было бы дело на широкой дороге, давно нагнал бы подлеца. А тут... Не разглядел Косолапый как ловко Путислав перескочил через овражек небольшой, кинулся вслед, да ухнул прямо туда, упав как дерево подрубленное, еще и о торчащий корень буйной головушкой приложился. Да так, что искры из глаз посыпались, а светлый день на миг краткий ночью темной обернулся. А потом... Пока выбрался из ловушки лесной, пока перечислил всех йотунов поименно, что не иначе с матерью этого роса всей гурьбой забавлялись, так его уж и след простыл. А Косолапый никогда не слыл следопытом, тропками лесными не хаживал особо, да следы звериные по примятой траве не читал. Ищи-свищи теперь этого прыткого! Досадно, что вот так запросто уйти дал, даже кулаком разок не успел огладить по светловолосой башке. А еще досаднее - возвращаться теперь обратно с пустыми руками и шишкой на лбу. А куда деваться? От стыда бы провалиться, да из леса его никто окромя Ксара к хирду не выведет. Вот и потопал Бернхард по своим же следам обратно, угрюмый и злой на весь росский род с их гармовыми землями, лесами и реками. По дороге нашел дубину свою, в лесу выломаную, да в погоне отброшеную. Хоть в чем-то, да повезло. И вроде и шел Косолапый по своим же следам, а точнее уж - по следу из поломанных кустов и деревьев молоденьких, а опять начал блудить в незнакомом лесу. Видать, не любит здешний Лешак чужаков пришлых. И как пить дать, заплутал бы, если бы не увидел за деревьями мелькание белой девичьей рубахи, да не услышал тонкий её голосок, который канючил, чтоб отпустили сиротинушку. - А ты, чернявый, времени не теряешь... - с этими словами и предстал он перед Ксаром и Медвяной, еще больше растрепанный и взъерошенный, с опалой листвой в волосах, да с наливающейся синевой шишкой над правой бровью. Только ожидал он другую картину застать, а тут - чуть ли не семейная идиллия, хазарин девку за ручку ведет, да беседы с ней беседует. - Тьфу ты, что за день сегодня! Не иначе Локи дорогу подгадил. Куда без меня собрались?!
Ксар: Ксар остановился и взмахнул рукой: - Хе! Ежели б "без тебя", то я бы не этими буреломами шёл. Я ж по твоим следам. Заметив синяк на лбу викинга, Ксар кивком указал на него и спросил с лёгким прищуром: - Что, драться пришлось? И как, готов? Он на мгновение представил, как, должно быть, снова напряглась девушка, чью руку он крепко сжимал в ладони, как она побледнела. Ну да ладно. Пусть привыкает, раз уж угодила в компанию к людям, знающим, какого цвета человечья кровь.
Бернхард: - Да чтоб его Хель на своих коленях так катала, как он меня гонял по буеракам! - Бернхард сплюнул на землю и потер шишку на лбу. Признаваться в том, что упустил беглеца, отчаянно не хотелось, еще глумиться будут пуще прежнего над его косолапостью и медлительностью. А скажет, что зашиб и в овраге припрятал, так девчонка разревется. А еще, вдруг потом встретят где? Опять же застыдят, только теперь как враля и выдумщика, что своими подвигами бахвалится. - Не сунется пока что обратно. А сунется, так еще раз дубины отведает. - Косолапый хмыкнул и вытащил застрявшую в растрепанной косице сухую веточку, затем изобразил суровую гримасу. - И долго мы еще будем волочиться по этому лесу?! Уж проще Муспельспейм насквозь пройти, чем до хирда добраться!
Ксар: Ксар фыркнул. Ну что ж, кажется, обошлось без лишней смерти. Хотя, кто его знает, была бы она действительно лишней? Может, стоило мужичка наверняка убить? А то как бы не было потом от него мороки... - Да близко уже твой хирд, близко, - ответил Ксар. - Немного с тропы сошли, по твоим следам идучи. Сейчас вернёмся на правильную дорожку, а там до лагеря рукой подать. С этими словами он лёгки взмахом руки поманил за собой, и через некоторое время вся компания шагала по твёрдой утоптанной тропке, покрытой мхом. Вдруг Ксар приостановился и сощурил глаза, пристально вглядываясь в частокол деревьев сбоку от тропы. Там мелькало что-то светлое. Вдруг селянин за подмогой сбегал? - На-ка, подержи, - сказал он, бесцеремонно передавая Бернхарду руку Медвяны. Сам же осторожно раздвинул низко опущенные корявые ветви лесных старцев и быстро углубился в чащу. Но очень скоро понял, что таиться совсем ни к чему. Светлым пятном оказалась рубаха юного викинга Альрека-травника, который в хирде был всё как-то наособицу. Но в память Ксару запал... Парнишка держал в руке котомку - вероятно, за травами в лес пошёл. А раз так, то лагерь и впрямь совсем рядом, раз свои попадаться начинают. - Поздорову тебе, - Ксар нарочно наступил на сухую ветку, не таясь. - Чего один тут лазаешь? Чего в лагере не сидится?
Альрек: С самого раннего утра Альрек бродил вдоль речного русла. Пешие прогулки с малых лет, сколько помнил себя парень, не тяготили его, а, напротив, успокаивали, дарили блаженство и нежную истому. Вскоре лагерь покинет здешние места, так что самое время пополнить запасы целебных снадобий, которые изрядно истощились за последнее путешествие. Лекарь знал, что на лесной опушке, что виднелась недалече, всегда произрастают растения, словно налитые животворным соком. Славится эта земля своими чарами, чудные растения, силой великой наделенные, родит. Лениво катила река свои воды, и, завороженный неторопливым бегом волны, парень остановился у самого берега, как в зеркало, вглядываясь в свое чуть искаженное отражение. Люба сердцу Альрека была водная стихия, переменчивый нрав которой непостижимым образом неизменно совпадал с его настроением. Одиночество никогда не тяготило ранимую, тонкую, всегда натянутую, как тетива тугого лука, душу Альрека. Но после смерти отца частенько одолевали юного варяга невеселые думы, едва уловимая дымка печали омрачала светлое чело. Он совсем один на белом свете, и если вдруг его не станет, найдется ли человек, который пожалеет о его безвременной кончине? Взор ясных очей, отражающих прозрачную голубизну неба, равнодушно скользил по безмятежной речной глади. Парню грезилось наяву, будто девы речные причудливо сплетают свои гибкие тела в затейливом танце, увлекая за собой в глубинные чертоги. Тонки их руки, призывны взгляды, и, кажется, еще миг, и не достанет сил удержаться от искушения самому принять участие в этом странном хороводе. С трудом отогнав наваждение, Альрек вспомнил, наконец, о цели своей прогулки. Знакомые корешки, листья и соцветия, в исцеляющей силе которых не сомневался, юный варяг складывал в холщовый мешочек. А разглядывая другие, задумчиво качал светлокудрой головой. Растения в чем-то напоминают людей. Близкое соприкосновение с одними возвращает здоровье, бодрость и придает силу, общение с другими, напротив, может отнять память, лишить рассудка и даже жизни. Руки споро занимались привычным делом, а мысли парили где-то вдали от тела. Обостренное внутреннее чутье явственно подсказывало ему, что он чужой и среди викингов. В память о воинской доблести храброго Торбранда, его, конечно же, терпели на драккаре. Вот именно, терпели. Красиво очерченные уста Альрека чуть дрогнули в едва заметной усмешке. Занятно, не правда ли, что за весь, немалый уже отрезок времени, проведенный в хирде, он так и не сумел обзавестись настоящими верными друзьями. Словно невидимым, но непробиваемым щитом был огражден парень от людей. Увлекшись, Альрек и не заметил, как отошел довольно далеко от лагеря. Неспешно выплывая из зыбкого марева полузабытья-полудремы, Альрек вскинул голову и осознал, что уже давно углубился в незнакомый доселе лес. Как это случилось, он и сам не мог объяснить себе. Только что извивалась рядом лента реки, шумел легкий ветерок в вершинах деревьев. И вдруг лесные исполины окружили парня, стали непроходимым частоколом. Поваленные бурей стволы под ногами, полусгнившие сучья и ветви мешали шагать. Местами нога проваливались в болотистую трясину, чавкающую с отвратительным звуком. Парень с ужасом понял, что заблудился. Вдобавок ко всему вблизи послышались голоса. Альрек замер, с тревогой оглядываясь по сторонам, не зная, что предпринять – схорониться или дождаться встречи с неизвестными путниками. Шум ломаемых под чьей-то тяжелой поступью сучьев становился все отчетливее, и спустя несколько мгновений лекарь лицом к лицу оказался с великаном, смутно знакомым по хирду. Альрек вздохнул облегченно, отступил на шаг и только тогда ответил на приветствие: - И Вам не хворать. Дело меня в лес привело. Да заплутал я ненароком.
Медвяна: Внезапный шум заставил Медвяну отчаянно ухватиться за плечо Шатуна, скрываясь от возможной беды за широкой спиной наемника. Но, когда из бурелома ввалился рыжий лохматый верзила, который недавно чуть не сломал ей все ребра, девчонка напряглась всем телом, сжимаясь под его ехидным взглядом. Великан был разозлен, а Медвяне так и не удалось понять, что случилось с Путиславом. Всю дорогу девчонка собирала в себе последние силы, то смиряясь, то вновь бросая вызов судьбе, переча лихой Недоле. Да видно прогневила она Великую Мать, защитницу слабых женщин, отдавшую ее в грубые руки чужеземцев. Небрежно швырнул Шатун Медвяну своему приятелю и скрылся в подлеске. Подняла девка голову, посмотрела на варяга теряющими связь с реальностью, точно хмельными глазами и тихо обмякла у него в руках, потонув в сером мраке.
Ксар: - Заплутал, говоришь? - Ксар скрестил на груди руки и глубоко вздохнул. - что ж вы все такие... хм... блудливые? Ладно, пошли, что ли! Он кивком поманил за собой и направился обратно к тропе, не особенно заботясь о том, чтобы парень поспевал за ним, но заботясь о том, чтобы тот не потерял его из виду. Когда Ксар и Альрек выбрались из чащи на тропку, их взору предстала картина: на руках Бернхарда беспомощной тряпичной куклой висит Медвяна, не подающая признаков жизни. - На минуту оставить тебя нельзя! - всплеснул руками Ксар. - Что ты с ней сделал?
Бернхард: Бернхард и подумать ничего не успел, не то, что сказать, только подхватил опрометью Медвяну одной рукой, из второй дубину свою не выпуская. Что делать с женщиной он знал. А вот что делать с обморочной женщиной? Викинг еще больше почувствовал свою неуклюжесть и только суровее нахмурился от вопроса Ксара. - Пару раз о дерево приложил, чтобы не трепыхалась. Видишь, уже рубаху с неё стаскиваю. А ты не вовремя. Еще и привел опять кого-то! - поначалу Медвежья Лапа из-за светлой рубахи принял Альрека за того роса, который от него в лесу-то сбежал, но потом узнал юношу и кивком подозвал к себе. - А ты чего по лесу блудишь Фрейров отпрыск? Ходь сюда, поможешь. Да не к девке лапы тяни! Дубину нести будешь. Дарю. И, всунув выломанный дрючок в руки товарищу по хирду, Бернхард подхватил рыжеволосую беглянку обоими своими огромными ручищами, пристроив её растрепанную головку у себя на плече. - Чего зыркаете, как звери лесные из-под куста? Ничего я ей не делал, сама упала. Говорю же - хилая какая-то, болезная. Зачем она нам сдалась? - Косолапый тряхнул головой, прогоняя выбившиеся волосы от глаз долой, да еще раз как-то неуверенно посмотрел на обмякшую в его руках Медвяну. - Двести цвергов тебе в печень, Шатун! Да выведешь ты меня отсюда, или мне тебя пинками вперед гнать?
Альрек: Альрек двинулся вослед косматому великану. Слава богам! Не тати лихие попались ему в глухом лесу, а свои, с драккара. Правда, вид у нежданного проводника самый, что ни на есть, разбойничий. Ладно, к лагерю выведет, и то хорошо. Все же сердце парня перестало трепыхаться только тогда, когда на тропинке он узрел Бернхарда, могучего воина, с которым доводилось общаться в хирде. Помнится, он частенько в обычной своей грубоватой манере, но беззлобно подтрунивал над стремлением лекаря к уединению и нежеланием принимать участие в хмельных пирушках. На мощной руке рыжего варяга бессильно раскинулась девчонка. Худенькая, маленькая, она выглядела столь трогательно, что у юного лекаря невольно защемило сердце. Светлые волосы спутались, миловидное личико покрыто какими-то чумазыми разводами, лохмотья грязной рубашонки едва прикрывают тело. Досталось, видать, горемычной. Альрек приблизился, повинуясь окрику Бернхарда, машинально приняв от него предложенную дубинку, и пристальным взором окинул бесчувственную девушку, которую варяг успел перехватить поудобнее. Теперь, на фоне широкой груди воина, ее хрупкая фигурка смотрелась еще беззащитнее. Лекарь понял, что не неведомая болезнь поразила несчастную, а непомерная усталость и пережитый страх лишили девчонку остатка сил. - Она оклемается, - произнес Альрек. – Для нее беспамятство сейчас спасительно. Но нужно не медля отправляться в лагерь. Как только девушка придет в себя, я смогу ей помочь. Мой чай травяной еще не таких на ноги ставил. Ей всего лишь требуется отдых и долгий спокойный сон.
Ксар: - Ну что ж, - пожал плечом Ксар, - как лекарь скажет, так тому и быть. С этими словами он приблизился к Бернхарду и настойчиво, но очень плавно и осторожно забрал у него Медвяну. - Так-то лучше. А то боюсь, как бы чего ненароком не случилось. Пойдёмте. Он развернулся и зашагал по тропке, иногда спускаясь в ложбинки, выходя почти к самому берегу Куньи, приостанавливаясь и как будто бы принюхиваясь. Его ноздри едва заметно подрагивали, ловя легчайшие движения воздуха. И вот лес расступился, и вся компания вышла к кострам и палаткам. думаю, можно закрывать эпизод.
полная версия страницы