Форум » Легенды Белого Яра » "Хочешь войти в город - дружи с привратником". 28-ое, после полудня. » Ответить
"Хочешь войти в город - дружи с привратником". 28-ое, после полудня.
Искра:
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Шахин: - Разбойный? Нет разбойный,- морщась, перс мотнул головой. В песках ли пустынь, на палубе корабля, в этих чудных лесах - другого почета, кроме как голова на копье, или на замковой стене, лихие люди не удостаивались. - Нагадрас купсе злой людье бойса, нагадрас Шахин своя звать от злый борони,- мужчина коротко стукнул себя в грудь. Скромность никогда не была добродетелью исламских воинов, живущих по известному закону: "сам себя не похвалишь - никто не похвалит", а потому мужчина счел нужным прибавить, горделиво закинув голову.- Мой бабат- отсе на твой речи - быв муж войн, бабат мой бабат быв войн, моё сам войн... Пафосная речь перса в этом месте оборвалась: его конь внезапно припал на переднуюю правую ногу, угодив в намытую весенними ручьями лужу. Шахина мотнуло в седле и рассказ о великолепном родословном древе, давшем столь изысканный плод, как этот смуглый, с ястребиными глазами мужчина, занесенный в дикий северный край прихотью Аллаха, прекратился, толком не начавшись. Крепче перехатив поводья и выровняв шаг рванувшегося животного, перс вопросительно взглянул на спутника. - Хитрай земля, да. Нас песка есть, шаг ступив - низ ушла, дна нет, опереть нет. Хитрай.
Искра: Пряный запах болота, прелой травы и талых снегов стоял над лесом. Вешнее солнце, как ни старалось, не успело еще выгнать влагу из набухшей почвы. Шаг в сторону - и мягкая земля начинала дышать под ногой, обволакивая ее по щиколотку. Искра уже успела пожалеть, что повела заморского гостя этой дорогой. Да не вертаться же обратно, когда весь путь почти пройден. Когда лошадь оступилась, ясно стало, что дальше верхом ехать небезопасно. Случись, неосторожно направить коня – можно потревожить сидящего на дне болота, покрытого грязью и водорослями, улитками и рыбьей чешуёй Болотника. Осерчает дедушка, затащит животное в стоячую воду торфяника, а то и совсем в трясину уволочет вместе с хозяином - не вытащишь потом. Девушка уловила недоуменный взгляд всадника (ну как скажет, утопить надумала) и решила на всякий случай улыбнуться поприветливей. - Да, хитрая здесь земля, - подтвердила она, кивая. И махнула рукой: - Слазь с коня, воин, дальше ногами идти надо. Говорю же – слазь. Искра протянула спутнику палку, державшую дорогой вместо посоха; себе надеясь раздобыть другую.
Шахин: Ответом было горделивое движение головой. Провожатый мало того, что не обратил внимание на его великолепный рассказ, да еще высказал предположение, что выросший в седле воин не справится со своим конем. Задетый, мужчина перехватил поводья и сильно поддал скакуна пятками, вынуждая того подняться на задние ноги. Жеребец затанцевал, в затем сделал гигантский скачок, перемахнув через облепленное мхом поваленное дерево, преграждавшее дорогу. Раздался треск ломающегося льда, затем громкий всплеск; не успели конь и всадник глазом моргнуть, как оказались по луку седла в яме с прошлогодней талой водой, только еще более глубокой, чем первая. Сиглави всхрапнул, заколотив передними ногами в поисках опоры. Шахин выругался и попытался соскочить с седла, но нога перса запуталась в промокшем стремени - а, может, в скрытых темной жижой корнях и траве - и вместо того, чтоб облегчить бремя своего четвероногого спутника, он лишь нелепо опрокинулся на бок , окунувшись с головой в холодную воду.
Искра: В другое время Искра залюбовалась бы гордым всадником на красиво гарцующем жеребце. Но от того, что проделал заморский гость, ее обдало ледяным холодом. Не имея возможности ни остановить, ни удержать скакуна, она смогла только зажмуриться от страха и от разлетевшихся во все стороны брызг. - Чтоб тебя!.. – Искра стиснула зубы - соль непереводимых славянских фраз все равно не достигла бы неблагодарного слуха чужеземца. Видно, не принято было там у него на родине внимать советам провожатых. Или же сама, косноязычная, виновата, что не сумела уговорить. Но красноречие не дано было Искре от природы. За что и предстояло винить себя всю оставшуюся жизнь, случись потомку славных воинов бесследно сгинуть в белоярском болоте… Побросав с себя на ходу все то, что могло стать легкой добычей болотного деда, Искра соскользнула следом в обволакивающую ледяную муть, оставив у края заводи палку, чтобы при случае суметь до нее дотянуться. Благо, что стоячая озерная вода в этом месте не успела со временем превратиться в вязкую болотную тину; а значит, можно было выбраться вплавь, избегая вставать на дно, где ноги проваливались в густой топкий ил. Перепуганное животное, в тщетной попытке вырваться на свободу, не давало хозяину освободиться от пут. Перехватив ножом кожаный ремень, Искра срезала стремя державшее ногу; кинулась вылавливать наглотавшегося воды всадника.
Шахин: Плавать горячий мужчина, гость далеких северных земель умел примерно на уровне топора. К тому же, как известно, неожиданность и испуг делают опасность больше, чем она есть на самом деле. Во всяком случае, ухнувшему вниз головой с конской спины Шахину в этот момент показалось, что он провалился в водоем, не уступающий по глубине арабскому морю и наполненному живой смертью. Как это положено, почти вся жизнь пронеслась перед глазами отважного искателя приключений, который успел даже задаться вопросом, перед которым из двух богов ему предстоит держать ответ - но именно это просветление памяти помогло мужчине понять, что, когда конь перемахивал через преграду, под ногами не разверзалась бездна. Однако, от этих философских размышлений было бы мало толку, потому что тяжелый плащ успел порядком пропитаться водой и начал тянуть своего владельца вниз. Но, по счастью, в этот момент в ворот одежды вцепилась рука спасителя - и Шахин вырвался на поверхность, задыхаясь и нелепо колотя по поверхности воды.
Искра: Когда бессмысленные трепыхания отчаянного молодца порядком иссякли (видно, уразумел, что взлететь ввысь соколом все равно не случится, то ли поддался уговорам, в которые на этот раз она вложила все свое небогатое красноречие), Искра сумела наконец обхватить мужчину поперек тела. Сомкнула руки на его груди. Помогая удержаться над водой, потянула к берегу. Набрякший плащ сильно мешал, вместе с владельцем упорно тянул в крепкую трясину. Но недосуг было возиться с застежками, чтобы хоть как-то облегчить дело. Да и вещь чужая – ныряй потом за ней. Нахлебавшись вдосталь мутной водицы, до черных кругов перед глазами, Искра добралась со своей ношей до берега. Переводя дыхание и отплевываясь, окоченевшей рукой она вцепилась в древесный корень, торчавший из воды. Оставалось подтянуться, выбраться на сушу, помочь спутнику… но сковывающий холод и усталость мешали сделать последнее усилие. Нож и шапку Искра все же обронила. Жаль было нож. Ушел ко дну – будто вырвал кто. Видно, не захотел Болотник отпустить незваных гостей, не взяв с них мзды. Ну что ж, так тому и быть…
Шахин: Растопыренные во все стороны, шарящие руки перса мертвой хваткой вцепились во что-то твердое. Был ли то древесный корень, камень - а то и в самом деле рука водяного деда, решившего пощадить чужака - он не разобрал, да и не пытался. Вырвавшись из ледяных объятий смерти, мужчина жадно втянул в себя воздух - и почувствовал, как хватка держащего его человека ослабла. Рука мальчика соскользнула с его плеча и, словно струйка песка через раскрытые ладони, и ушла вниз. Расцепить сведенные судорогой пальцы было страшно. Но не страшнее, чем проводнику прыгнуть за ним в темную воду. Развернувшись, он выбросил вперед руку, вцепляясь в первое, что подвернулось под руку - мокрые темные волосы. - Дершис, дершис!- рявкнул он, тряся головой и, что было силы, рванув на себя незнакомца. И потонет-то, не по ком вспомнить будет.
Искра: Искра вскричала бы от боли, если не захлебнулась, с головой уйдя под воду. Первое яростное желание было - заехать своему благодетелю кулаком; и она так бы и поступила, встречая незаслуженную обиду. Но пришлось неистово бороться теперь уже за свою жизнь, откашливаясь и отхаркивая воду, и шаря рукой в поиске опоры. Такая встряска только придала сил. А желание ударить даже сменилось неким подобием благодарности: не со зла же едва не утопил. Просчитался – с кем не бывает. Искра извернулась, отодрала руку спасителя от своей косы, как слепого котенка развернула к берегу, готовая подсадить. - Лезь, лезь же давай! - уже почти без злости, сквозь отбивающие дробь зубы, выкрикнула она.
Шахин: Повторять не понадобилось. Отплевываясь, подволакивая ставший тяжелым, словно его набили камнями, плащ, Шахин на карачках выкарабкался на дорожку,- и узкий, подмытый берег ему показался таким же текучим, как рука спутника несколько мгновений назад. - Держис!- прохрипел он из последних сил, тряся головой, и отбрасывая с лица мокрые волосы. Растопырил пошире руки, соображая, все ли цело, не откусила ли, часом, какая-нибудь местная рыба жизненно важные органы, могущие еще пригодиться неженатому мужчине в полном расцвете лет, на месте ли оружие, и что там с конем. Вороной оказался удачливее хозяина, и теперь стоял, подрагивая мокрым боком, в паре шагов, из кописов наличествовал только один,- и, воистину слава Аллаху, вынырнул он из-за пояса, не нанеся своего персу каких-либо существенных повреждений. Как только гость северных земель осознал эту вещь, руки у него подогнулись, и мужчина ткнулся физиономией в жидкую грязь, ощущая, как его начинает колотить озноб.
Искра: В отличие от спутника, терять девушке в болоте кроме ножа и шапки было нечего. Поэтому, выбравшись следом, отдышавшись и осознав, что самое ценное - коса, и отцовский оберег перуново колесо на месте, Искра принялась стаскивать с себя мокрые сапоги, сочувственно поглядывая на молодца. - Вставай. Обсушиться надо бы. А то продрогнешь вовсе, - окликнула она. Но вспомнив, что давать гордому воину советы - дело неблагодарное, оставила его наедине с самим собой, решив заняться куда более насущными вещами. Холод пробирал до костей. Разводить костер на торфяных болотах опасно. Коварная земля в этих местах,"хитрая", как сказал чужеземец: уйдет огонь глубоко под землю – не затушишь ничем. А выгорит лес кормилец - как потом лесному хозяину, да и людям в глаза смотреть... Искра скинула и отжала сперва штаны, не опасаясь, что спутник увидит что-то примечательней ее босых ног, торчавших из под рубахи и покрытых синюшными мурашками. После того, как штаны были вновь вздеты, предстояло заняться верхом. Тут девушка замешкалась. Прошлым летом в походе, когда словила чужую стрелу под ключицу, пришлось раздеваться по пояс мало не перед всей дружиной - так то ж свои! И не до стыда было вовсе от лютой боли. Так и холод – не тетка... Повернувшись к чужаку спиной, Искра стянула и стала выжимать рубаху. «Только бы молодец не захворал, - подумалось ей, - а то выйдешь виноватая, что гостя через болота потащила, да заморозила.» Солнышко ласково гладило лицо и плечи. Девушка зажмурилась, ощущая, как принимает тепло продрогшее тело, отогревается кровь, покалывая, словно иголками. В Белом Яре давно уж истопили бани с березовыми вениками, ароматным хвойным паром... От этих мыслей Искра заметно воспрянула духом.
Шахин: Ощущать под собой твердую почву было наслаждением. Конечно, не настолько сильным, как примерно теми же местами чувствовать гибкое тело наложницы, а то и молоденькой жены какого-нибудь царьградского богача,- но жаловаться значило бы прогневить Бога. К тому же жижа, облепившая персу лицо и норовившая нырнуть в рот, не благоухала цветущим миндалем, да и по вкусу не была медовой лепешкой; делать было нечего. Отплевываясь талой черной водой с комками слизи, и пару раз едва не вывернув в жухлую траву содержимое желудка, щедро наполненного Бабай-ага, отважный герой отделил свою самую верхнюю конечность от земной тверди и уселся на пятки, распуская пряжки, удерживающие плащ на широких плечах. Вода бежала по его рукам и коленям. Бросив тяжелое, как душа грешника, одеяние к ногам, мужчина оглянулся на спутника. Однако, то ли пережитое замутило его взор, то ли сама мысль о том, что рядом может преспокойно разоблачаться женщина, была чужда его разуму,- только, кивнув, он послушно последовал примеру новоявленного товарища, единым духом стянув через голову мокрую рубаху вместе с поясом. Кое-как выжав тонкую шерсть, мужчина забросил свое одеяние на то самое дерево, что явилось причиной всех его несчастий, и, усевшись там же, принялся за сапоги. Словом, не успел бы муэдзин прокричать раскатистым голосом призыв к молитве, или христианин пробормотать прочувственно "Отче наш", ударяя себя в знак покаяния в грудь, как посреди леса, над еще не успокоившейся промоиной очутился совершенно голый мужчина. Свежий ветерок заставил его застучать зубами так громко, что, будь в окрестностях разбойники, они бы решили, что на их поимку выдвинулась наконец княжеская дружина. Впрочем, ни погода, ни воспитание не располагали к таким вольным проявлениям нравов, поэтому Шахин поднялся с дерева и, пританцовывая, стараясь осторожнее ступать босыми пятками по хлюпающей грязи, направился к вороному, надеясь, что перемена, лежащая в седельных сумках, не промокла до нитки при этом нежданном заплыве.
Искра: Натянув рубаху, Искра обернулась... «Приехал к нам младой Ярила ярый бог на белом коне. Зеленый, как травушка, росистый, как роса. Привез жита колос, да от Солнца добрую весть! Слава Яриле! Гой!..»* То ли солнце ясное очи ослепило, то ли смуглый заморский гость, так неожиданно представший в своей наготе, красив оказался – почудилось девушке, что перед ней сам Ярила воплотился. Только конь был вороной, а хозяин дрожал, как палый лист, охладив неистовый пыл в ледяной водице... Нет бы девице отвернуться, да стыдливо опустить свой взор, но воспоминание о том, как удалой молодец бесстрашно сиганул вместе с конем в топь, неожиданно развеселило. Таким ли себе Ярилу представляла, когда Весну закликала? Сказывают, взглянет он на встречного - тот без пива пьян, без хмелю хмелён; встретится взором с девицей-красавицей - мигом ту в жар бросит: так бы на шею кому и кинулась… Может, и бросило бы девицу в жар, да стылая рубаха прилипла к телу, не дала такому случиться. Искра окинула спутника взглядом, сдерживающим девичье веселье; улыбнулась – мол, эка невидаль; и словно впрямь запоздало смутившись, или не желая смущать разоблачившегося мужчину, отправилась подбирать оставленные на тропе вещи. Ярило у древних славян - бог весеннего солнца, пробуждающейся природы, любви и страсти, одновременно бог-воин. Ярило несет весенний свет и тепло, несет юную, стремительную, возбужденную силу, неистовство битвы. (Празднуют Ярилу Вешнего 23 цветеня/апреля месяца)
Шахин: ... Занятый поисками перс не заметил ни пристального взгляда, ни смущения своего спутника. Признаться честно, будь кому-то из Бармакидов известно понятие совести, наверное, он даже сгорел бы со стыда, дефилируя в чем мать родила по незнакомым лесам, и ощущая, как от холодного прикосновения земли, воды и ветра становятся дыбом волосы не то что на груди, а и во всех прочих местах, откуда всего три дня как их удалил опытная рука Новогородского банщика. Однако же даже при отсутствии совести чувствовал себя Шахин в этот яркий денек не самым лучшим образом - а потом, торопливо нырнув в седельную сумку (а заодно порадовавшись, что цел овес, притороченный по обе стороны на конской спине), он вытащил оттуда сменную тунику, которой по выезде подумывал отвести роль праздничного одеяния. Хотя. с другой стороны, чем не праздник: жив остался, да еще, даст Бог, доберется до города, где судьба ему встретить таинственного и жестокого воина, жизнь которого ему предстояло пресечь. За туникой потянулась еще одна, дорожная, не очень, может быть, чистая, но зато вполне себе сухая рубашка восточного покроя - дишдаш; мгновенье поколебавшись, он через плечо повернулся к спутнику. - Ай! Сухья нада? Водный буть, савсем мерзни, застыни, живот твоя съежься и ледышка стать. Бадия, пустын по-ваш, ден жар, нощ холодны, глупый спать-замерзай, живот кончай, шайтан его живот отбирай. Перс уже успел прикинуть, что разжигать им в этих местах костер глупо, да не из чего, а, значит, придется или возвращаться к гостеприимной бабай-ага (а с ней у нового знакомого показались ему какие-то недружественные отношения), либо, что было силы, бежать в город, чтобы не застудиться самому, а, главное, не уморить вороного, в котором сейчас было все его, Шахиново, достояние. - Верхай садиса, да бежчи грат, шибка-шибка!- велел он мальчишке, возившемуся с пожитками. Встряхнул слегка влажной одеждой и завлекательно повел бровями, мол, пошевелись, парень, здоровее будем. Длинная коса, свесившаяся вдоль спины спутника, правда, смутила перса,- но кто их знает, этих славян, носят же синцы*косы, да и у пленных северян, тех, что довелось ему видеть в Константинополе, головы тоже обритыми не были. Син, Синь - Китай.
Искра: Особого приглашения не понадобилось. Искра благодарно приняла протянутую рубаху и, недолго размышляя, переодела ее взамен сырой. Пожалуй, сейчас ее меньше всего волновало, что мог подумать чужеземец, разглядев, вдруг, что славяне носят не только косы… Другое дело, что подумают князь или воевода о своем никудышном воине: мало ли позору, если придется слечь от хвори, да отрока приставят ухаживать. Рубаха оказалась на удивление длинной, почти до пят; а просторные рукава пришлось подвернуть. Примерив обновку, Искра улыбнулась спутнику, словно спрашивая его одобрения. После чего она застегнула пояс, подобрала топор и лук, перебросила за плечо тул со стрелами... Второй раз предлагать чужеземцу идти пешком Искра не стала: коли есть нужда вновь ухнуть в болото, поедем верхом - выбираться будет не впервой. Ухватившись за луку седла с той стороны, где было срезано стремя, она подпрыгнула, по обыкновению, намереваясь легко вскочить на лошадь, но не тут-то было: запутавшись в полах непривычно длинного одеяния, девушка умудрилась беспомощно повиснуть на крупе животного, тщетно пытаясь принять вертикальное положение и немало рискуя при этом кануть головой вниз.
Шахин: Если первый раз невнимательность спутника спасла девушку от разоблачения, то на второй раз не заметить некоторые... отличительные признаки ее пола мог не заметить разве что слепой. Или идиот. Перс, глаза которого раскрылись шире, когда эти самые отличительные признаки явственно проступили под мокрой одеждой, впрочем, на мгновение усомнился в своих мыслительных способностях - а уж когда спутни...ца и вовсе разоблачилась, меняя вымокшую одежду на сухую, и вовсе впал в ступор. Нет, конечно, доводилось ему слышать об отважных воительницах чужих земель, таких, что на коне держатся подобно мужчинам, да и копьем владеют, как собственной рукой... но чтобы вот так, запросто, в глухом северном лесу, повстречаться с амазонкой, да еще и остаться в живых... Неужели, и правда, близок край мира, и нужно молиться, что хватит духу, Иисусу или Аллаху, чтоб, перепрыгнув через поваленное дерево, не разорвать призрачную ткань мироздания и не свалиться в бездонную тьму? ... Словом, если повисшая на коне в беспомощной позе девушка и ожидала помощи, подсадить ее, взяв, как это положено, под... седалище, Шахин не рискнул бы за все золото Баллы ибн-Вахида. Помявшись с ноги на ногу, и прикинув, удастся ли в неизвестном городе купить новую рубаху (эту-то, надеванную женщиной, теперь придется выбросить), торопливо одевшись, он принялся собирать разложенные на пресловутом поваленном дереве пожитки. Больше всего озадачивал его плащ: нести тяжело, бросить жалко, а на коня не повесишь - мокрая шерсть на боках мигом вытянет из верного товарища живое тепло, выстудит, да и погубит по здешним морозам. делать был нечего: кое-как свернув пострадавшие пожитки в узел и затолкав в седельную сумку, он скатал многострадальный предмет одежды, и перебросив его через плечо, он воззрился на спутницу с не самым дружелюбным выражением. - Двинулся?
Искра: Мало от кого Искра привыкла ожидать помощи, да и упрямства дочери кузнеца было не занимать. Подоткнув края долгополой рубахи за пояс, пусть не с первого, но со второго раза, она вполне благополучно взобралась в седло, и, не заметив перемены в настроении спутника, послушно продвинулась вперед, благодушно потрепав его коня по вороной холке. К худу ли - к добру, девушка не могла прочесть мыслей заморского гостя. Иначе, вмиг покинула бы чужую лошадь (не приведи бог, и коня бы из-за нее пришлось менять), а за испорченную рубаху - серебром за две заплатила. Потому что, не бывает добра от дурных мыслей, и деяний, идущих не от сердца. Да и чуждым показался бы славянке заморский обычай, согласно которому, вещи от прикосновения женщины становятся "нечистыми".
Шахин: Перехватив вороного под уздцы, перс огляделся, пытаясь понять, куда же дальше следует держать путь. Дорог среди болотистых окрестностей не наблюдалось, а направление он слегка потерял среди этих бесконечных рядов голых деревьев; чужое солнце то и дело норовило потеряться в облаках. Да и кто его знает, может, в этих краях оно движется по-иному? Амазонка все возилась на конской спине, словно забыв о своем намерении как можно быстрее доставить его ко двору своего господина. Шахин вдруг подумал, что, если в дружине города есть женщины, то почему бы правителю тоже не оказаться другого пола? Что ж, в чужой город со своим кувшином не ездят. Мужчина искоса посмотрел на свою спутницу, перед которой только что расхаживал в чем мать родила (от одного этого хотелось провалиться под землю), и слегка дернул удила, вынудив коня переступить с ноги на ногу, а всадницу - обратить внимание на стоящего перед ней человека. - Дорога давай, да?- выгибая темную бровь, нетерпеливо напомнил он.- Дорога грат тваяй знат, мой веди. День краткай, дорога длинай. Давай, давай, поспешай.
Искра: Искра ждала, что спутник тоже сядет на лошадь, но он предпочел остаться пешим, да еще выказал явное нетерпение и недовольство. Чем не угодила - поди разбери. Искра поймала его недружелюбный взгляд и сама недобро прищурилась. - Будешь ты меня еще понукать, щеня заморская, – огрызнулась она, забирая поводья. – Али по моей нужде мы тут среди весны Купалу* справляем? Давно бы у князя пировал, кабы в болото не прыгал. Намерения спутника девушке не нравились. Куда безопасней было бы для всех, если она проводником пошла вперед, а лошадь повела под уздцы. Но, того гляди, мужчина упрекнет ее еще и в трусости. А такого повода Искра не собиралась давать никому. - Ступай следом, - позвала она угрюмо, припомнив не ко времени, что из-за чужеземца лишилась памятного отцовского ножа. «Было бы кого ради…» - хмыкнула она не без досады. - Палку возьми. Обопрись, - Искра указала на палку - на тот случай, если спутник засомневается, что значит по-словенски это слово. Лезть второй раз за ним в болото она твердо не собиралась. Выгадывая дорогу среди ненадежной земли, девушка тронула коня, пуская его медленным шагом. Купа́ла —языческий праздник, отмечаемый в дни летнего солнцестояния. В обычай входит обряд купания.
Шахин: Слова всадницы были незнакомы по звучанию но ясны по смыслу: амазонка ругалась. Но языковой барьер опять спас ее, иначе за сравнение с собачьим сыном лежать бы ей, горемычной, где-нибудь в овраге с перерезанным горлом. А зверь по весне голодный, отощавший: глядишь, покуда нашли бы верные товарищи отважную воительницу, остались бы от нее портки да коса. И то вряд ли - птица тоже по весне гнездо вьет... Впрочем, это не слишком-то помогло делу: глаза Шахина мстительно вспыхнули, и, резко перехватив вороного за седельный ремень, он от души приложил того по крупу. Жеребец, не привычный к такому обращению от заботливого хозяина, присел на задние ноги, всхрапнул - а потом рванул с места, унося на своем хребте не только Искру, но и перса, еще с юности выучившегося полезному и известному всем детям пустыни умению бегать у стремени. Оставалось лишь надеяться, что спутница знает дорогу и сумеет усидеть в седле.
Искра: Не принято у славян пророчить, кому какую пряжу спрядет богиня всех судеб Макошь. Осмелившимся же загадывать свою удаль наперед, принято сказывать: «не похваляйся, идучи на рать, хвались, идучи с рати». Оно и верно, что птица по весне гнездо вьет, да только птенцов по осени считают… Вороной хорошо понял хозяйскую волю. Копыта яростно взорвали дерн, выворачивая кочки, раскидывая грязь. Не находя опоры, конские ноги съезжали в болото; приседая на скользком склоне, чудом выносили из трясины. Трудно сказать, сколько саженей махнул подстегнутый жеребец, пока Искре удалось сбить его мотавший из стороны в сторону бег. Преодолев перелесок, конь взлетел на взгорок, открывавший вид на крепость и Ильмень-озеро. Свежий ветер дунул в лицо. Девушка осадила вороного и первым долгом обернулась проведать джигита – цел ли, не потерялся...
полная версия страницы