Форум » Легенды Белого Яра » "И вечер был - пролившаяся кровь". 28-ое, поздний вечер » Ответить
"И вечер был - пролившаяся кровь". 28-ое, поздний вечер
Хельги:
Ответов - 11
Хельги: В этот вечер лес казался необыкновенно тихим. Казалось, все живое замерло, затаилось, как перед грозой. Хельги стоял под березой, тяжело опираясь на дерево. Если бы кто-нибудь видел воина в этот час, он бы, пожалуй, испугался. На его лице замер совершенно звериный оскал; левый рукав рубахи был наполовину оторван и залит кровью, бежавшей из раны на предплечье. Хельги сутулился, чего не делал никогда, и вообще походил на смертельно уставшего человека. Да так оно и было… Дружинник сделал шаг вперед, осторожно, словно этот шаг был первым в его жизни, потом еще один, и стало понятно, что идет он наугад, чуть ли не на ощупь обходя кусты и деревья. Задев плечом лесную яблоню, Хельги выругался не по-словенски, и снова замер ненадолго, щуря зеленые глаза, растирая лоб, словно пытаясь понять, куда это он забрел. На виске дружинника наливался синевой длинный кровоподтек. …Когда Хельги чуть ли не носом врезался в какую-то ограду, которую он сперва и не опознал, уже совсем стемнело. За оградой звучно залаял пес.
Чернава: Калитка отворилась, и женщина, вставшая на пороге, зорко и цепко глянула в лицо незваному гостю. Затем, не спрашивая ни о чем, подставила ему плечо и помогла дойти до высокого крыльца. Гость тоже не сказал ни слова. Он шел, стараясь ступать твердо и поменьше наваливаться на женское плечо. Хозяйка не повела гостя в горницу. В просторных сенях у стены стояла широкая скамья. Хозяйка мягко толкнула мужчину – и тот, с облегчением опустившись на скамью, привалился к стене. Но женщина не дала ему посидеть спокойно: принялась стаскивать с него окровавленную рубаху. Закусив губу и стараясь не застонать, гость помогал ей. Глянув на глубокую, крепко кровоточащую рану на предплечье, женщина проворно выскользнула из сеней. Дверь за собой она не прикрыла, и гостю видно было, как хлопочет она у печи. Затем прошла дальше, в горницу, на миг исчезла из глаз – и тут же вернулась с куском чистого холста. По пути взяла с полки возле печки кусок бересты, свернутый рожком. Положив свою ношу на край скамьи, женщина склонилась над сидящим гостем, положила ладони по обе стороны раны – и резко свела их, сдвигая края рваной, кровоточащей плоти. Тут впервые раздался ее голос - мягкий, грудной, чуть хрипловатый: – Три сестрицы-Рожаницы красный лен прядут. Вы прядите, выпрядайте, наземь не роняйте, с земли не подымайте, добру молодцу руду запирайте. Руда бы не текла, бело тело бы не гнило, мясо от кости не отставало. И будь мое слово крепко, а тому ключ да замок: ключ – в воду, замок – в гору... Видать, услыхали Рожаницы заговор: кровь унялась. А хозяйка, подхватив берестяной рожок, щедро сыпанула на рану какой-то легкий серый порошок. Раненый сдвинул брови, хмуро и недоверчиво глянул в лицо знахарке. А та рассмеялась. Смех был негромким, глуховато-воркующим. – Не бойся, не отрава... и не зелье приворотное. На дождевик наступал когда? Пыль от него шла? Вот она и есть. А в горшке уже кора калины варится – тебе сейчас первое дело пить... Реакция Хельги согласована с партнером
Хельги: Хельги никогда не слышал о том, чтобы приворотные зелья сыпали или вливали в раны. Отраву какую – дело другое… Потому и смотрел без доверия, но не зло. Не рычать же на человека, что тебе помочь стремится. Про калину Хельги тоже слышал много разного. Про отвар коры не мог ничего сказать, ни хорошего, ни дурного, но точно знал, что отвар ягод вызывает безудержное стремление к самым густым кустам. Хельги не был собакой и не собирался оставлять свои метки по всему лесу, поэтому на горшок покосился почти обреченно. - Волк там был… В лесу. Ты уж поосторожней там… - медленно, словно вслушиваясь в звук собственного голоса, произнес дружинник и поднялся с лавки. Голова не закружилась и это был хороший знак. Хельги сдернул с руки широкий серебряный браслет, небрежно положил его на лавку. Доброй работы вещь. Дружине в Белом Яру при старом князе неплохо жилось. - Большой волк, - уточнил воин. – Человека порвал, да и руку мне... Не ходи без собаки.
Чернава: Чернава едва покосилась на браслет, но и этого короткого взгляда ей хватило. чтобы мысленно взвесить и оценить серебряную вещь. Щедро платит княжий дружинник... (Женщине приходилось встречать этого человека в городе, а вот говорить с ним не доводилось.) - Ну, куда распрыгался? - рассердилась она. - Я тебе еще рану не перевязала! Взяв лежащий на скамье кусок чистого холста, она привычно и ловко стала накладывать повязку. - Волк, да? - с легкой усмешкой сказала она. - А я, глупая, думала, что в лесу только зайцы водятся... Ну да ладно. Коли встречу того волка - попрошу его: не ешь меня, серый, авось когда и я тебе пригожусь...
Хельги: - Не понимает он слов, - хмуро усмехнулся воин.- Кабы понимал, разошлись бы миром… Повязка туго стянула рану, в плечо толкнулась боль, но дружиннику приходилось терпеть еще и не такое, да и думал он сейчас о другом. - В городе меня называют Хельги. Если что надо будет… Сок жгучих трав, смешанный с сажей, и острая игла подарили Мраку вечного спутника-волка, чья морда красовалась теперь на левой стороне груди. А у волков хорошая память на зло и добро. - Если что надо будет, приходи.
Чернава: - Меня Чернавой люди кличут, - отозвалась женщина. Завязав маленький аккуратный узелок, она полюбовалась на свою работу. - Вот и ладно, не кровит уже. А на виске - так, царапина. Паутины положить... Хозяйка окинула взглядом сени, недовольно скривила губы и вышла через дверь, ведущую в клеть. Погрохотала там чем-то, вернулась с маленьким серым комком на пальцах. Залепляя гостю царапину на виске, сказала недовольно: - Уж так домовой-дедушка старается - паутины в доме не найти...
Хельги: Хельги невольно прошелся взглядом по самым темным углам, никого там не обнаружил и с уважением посмотрел на травницу. - Видать, вы с ним славно ладите. Дружинник хотел было попросить воды, но вовремя вспомнил про калиновый отвар и малодушно прикусил язык, надеясь отвертеться от приема зелий вовнутрь. По его мнению, не так уж много крови он потерял, да и в голове уже порядком прояснилось, а значит, следовало нести службу дальше – то есть немедля явиться к князю и рассказать о том, что в окрестностях Белого Яра опять появился не то волколак, не то просто очень большой волк. - Спасибо тебе, Чернава. Пойду я… - Хельги осторожно приподнялся с лавки, собираясь ускользнуть прежде, чем отвар появится в опасной близости. Хотя зелье должно было быть вкусным и освежающим, но кто знает этих травниц – в отваре могло оказаться что угодно, от мушиных крылышек до лягушачьих лап, а Хельги не настолько был голоден.
Чернава: - А вот отвару изопьешь, так и пойдешь, - веско сказала Чернава. - Он в твоих жилах кровью обернется. Проворно метнулась через порог, вернулась с пузатеньким горшком, который держала обеими руками. Поймала в глазах гостя легкое недоверие, усмехнулась, поднесла горшок к губам, отпила глоток: - В меру остыл...
Хельги: Поскольку дружинник опасался не отравы, а вполне съедобных, хоть и не слишком аппетитных добавок, легче ему не стало. И все же он благодарно принял горшочек – о целебных свойствах калины Хельги хорошо знал и понадеялся, что никакие лягушачьи лапки или собранные ровно в полночь на перекрестке дорог козьи катышки никак себя не проявят, даже если они и угодили в отвар. Дружинник опасался зря, варево оказалось очень вкусным, и Хельги с трудом удержался от того, чтобы не выпить его полностью – гостю Чернавы предстояло бегом возвращаться в Белый Яр, он и так потерял слишком много времени. И явно не стоило задерживаться в дороге даже для того, чтобы избавиться от булькающей в животе калиновой водички. Возвращая хозяйке дома горшок, дружинник вдруг понял, что воспоминания о прошедшем бое с непонятным зверем становятся в его памяти все тусклее, хотя времени-то прошло… «Еще раз головой на корягу налетишь, еще и не то забудешь», мрачно посулил себе Хельги, разом приобретая вид сосредоточенный и хмурый. - Выпускай из плена, девица, а то все твои труды прахом пойдут. Задержусь – князь с меня голову снимет и прав будет…
Чернава: - Что ж, ступай. Ты у меня не на привязи, - ответствовала Чернава. И вдруг на мгновение скорчила гримаску лукавой досады - мол, жаль, добрый молодец, что ты у меня не на привязи... Но лишь миг продолжалось это веселое баловство - и вот уже перед Хельги стоит хоть и приветливая, но степенная вдова. - Здрав будь, добрый человек. Да смотри, волков больше не корми, они и без тебя добычу сыщут...
Хельги: Хельги усмехнулся, поклонился ведунье в пояс и пообещал так легко, что это никак нельзя было принять за правду: - Не стану, краса лесная. А теперь пора мне. Вспомнят Боги твою доброту. Дружинник растворился в подступающих сумерках так легко, словно и не он прибрел сюда, шатаясь и натыкаясь на деревья. Эпизод завершен
полная версия страницы