Форум » Легенды Белого Яра » "Сказ о том, как Шатун княжну умыкал". 28-е, ночь. » Ответить
"Сказ о том, как Шатун княжну умыкал". 28-е, ночь.
Дарена:
Ответов - 16
Купава : Собираясь на девичник, Купава долго выбирала наряд, вплетала в волосы разноцветные ленты да живые цветы. Один из тех первоцветов, ненароком выпавший из темных кудрей, она теперь вертела в руках, слушая, как поют подружки да вплетая свой голос в общую канву песни. Всё прошло да прокатилося, Всё да миновалося, Девье да беспечальное житьё. Не знаю, да в какую пору, Не знаю, да в какое время Уж колесом оно прокатилось… Стройно да мелодично звучали теперь девичьи голоса… Быть княгинею – честь великая! Оттого и не все подруженьки смотрели на Лелеку весело да радостно, углядела Купава тут и завистниц. Те, хоть и старались изо всех сил не подавать виду, а нет, нет да и заметишь – сверкнули глаза не по доброму да улыбка скривилась… Сама же Купава была бы от души рада за Лелеку, если бы сама невеста не сидела сейчас во главе стола, рядом с нарядно украшенным свадебным деревцем, ни жива, ни мертва. Терпеливо ожидала, когда подойдут подруги расплести ей косу да вынуть оттуда ленту красную – окрасу девичью… Всем известно до свадьбы невесте полагалось оплакивать долю свою девичью да только, если замуж шли по любви тут уж счастливых глаз никак не скроешь… - Что-то Лелека невесела сегодня. – Тихонько сказала Купава сидевшей рядом Даренке.
Дарена: Отчего Лелека была невеселая, Дарене не надо было догадываться. Ох, не такой она себе представляла милой подружки свадьбу. Как бы радостно было, если бы у Лелеки с Володарем все ладно сложилось… Да сердцу девичьему глупому не прикажешь полюбить. …Да расплеталась коса русая, Улетала лента красная, Да дорожка стелилась скатертью. Все прошло да прокатилося, Ясным солнышком миновалося. Не гуляти уж красной девице, Белой свет-лебедушке... Тянула Дарена песнь причитальную вместе с девушками, злую Недолю пытаясь обмануть, чтобы невесте в замужестве потом счастливо жилось, а у самой морщинка задумчивая со лба не разглаживалась, и слезы на глаза наворачивались, - оттого ли, что слова в той песне были печальные, то ли, чуяла княжна, Лелекина затея добром не кончится. Но поздно вертаться – слово подруге дала молчать обо всем, что знала. Гостей на девичник собралось столько, что едва вмещала просторная Радомилова изба. Ярко огонь пылал в очаге. Много угощений на столе было по такому случаю, но Дарена едва к ним притронулась. Щечки княжны разрумянились от жары алыми пятнами, а самою озноб пробирал. Подождала Дарена, пока песня кончится. Стиснула горячей потной ладошкой Купавину руку, не в силах больше терпеть. - Невмоготу мне что-то, Купавушка, душно очень. Пойдем, выйдем на улицу, - шепотом позвала она. Подобрала девушка свиту* с лавки, чтобы во дворе накинуть (по ночам было еще свежо) и выскользнула в двери. Свита - верхняя длинная распашная одежда из домотканого сукна.
Купава : После слов Купавы и сама Дарена сделалась не краше Лелеки… - Может, занемогла? – подумалось Купаве. Цветень – месяц коварный, хоть и солнышко уж совсем по-весеннему светит да ветер еще студеный, недолго и хворь какую подхватить. Ах, если б можно было б печаль подруженек так легко отварами лекарскими травяными да питьем горячим утолить! Да только чувствовала Купава сердцем – не все тут так ладно и просто, тут дела людские замешаны. Эх, если б только знать, как помочь… Дарена тем временем во двор направилась. Купава поспешно вскочила с лавки вслед за нею, на ходу кивнув оставшимся подружкам, ненадолго, мол, вернемся скоро… Ночь встретила их приятной прохладою, и небо было уж совсем по-весеннему ярким, ясными звездами расшитым, что кика жемчугом. Купава выждала, пока они во дворе совсем одни останутся и спросила. - Ты то чего сама не своя? Тебе бы радоваться, что Володарь за себя Лелеку берет, а не какую богачку спесивую или, того хуже, из земель чужих девицу. А на тебе лица нет, словно не свадьбы, а похорон ждешь!
Дарена: - Да что ты такое говоришь, Купава, - испугалась Даренка. - Кто ж о похоронах-то в такой день думает... Нездоровится мне просто. Девушка зябко повела плечами. Хорошая была Купава, да только опасалась княжна с ней своими чаяниями поделиться, потому, как водится, что знают две кумы, знает и деревня. А это было вовсе ни к чему. - Ты посмотри звезды-то какие! – княжна подставила лицо легкому ветерку, глядя на небо и вдыхая запахи весенней ночи. - Мы вчера с Лелекой на Дальную горку ходили, вот и простыла, - шмыгнула Дарена носом. О том, что на девушек в лесу волк напал, судачил теперь весь Белый Яр. Глаза княжны привычно отыскали на небе подряд три яркие звездочки. «Ты по ним ищи охотника - это его пояс», - подсказывал старый Скегги. Дальше нетрудно было увидеть могучие плечи и руку, сжимавшую тугой лук… Он был храбрый и сильный этот охотник. «Такой же, как Лют», - впервые подумалось Дарене.
Купава : Звезды… Купава по-доброму улыбнулась. Вот уж такова Даренка была всегда – вечно ее мысли-думки бродили где-то в облаках, далеко, порою и не сыщешь… Самой же Купаве интересней было на землю посмотреть, на житие людское хитрое да складное, чтобы уж, как придет время, и в своей судьбе не ошибиться – поступить как надобно. - Слышала о вашей прогулке, как же! В деревне про нее только глухой не слыхивал, да и то навряд ли. У нас, знаешь ли, такие болтушки есть, что и глухому все растолкуют. Девица рассмеялась. Что ж, раз не желает подруга своими горестями делиться, так тому и быть. Она торопить Дарену не станет, как надумает – сама все расскажет. А пока в ее, Купавиных, силах лишь развлечь княжну разговором, от дум мрачных отвлечь, авось ей оттого и полегчает на сердце... - Только как бы знать, что из тех рассказов - вымысел, а что - правда…
Дарена: - А что сказывают? Ты с подружками больше моего водишься, а мне на батюшкином дворе кроме кметей и поговорить не с кем, а они, сама знаешь, не больно разговорчивые, да и лишнего выдумывать не станут. Все у Дарены получалось как-то наособицу. Вот и теперь, не в пример шустрой Купаве, княжна ведать не ведала, какими слухами полнится Белый Яр об их с Лелекой прогулке. - Пойдем посидим, - предложила Дарена, - в ногах правды нет. Княжна ловко вскарабкалась на бревна, что кучно лежали возле двора, и позвала к себе Велеславову дочку. Ночь была светлая. Полная луна освещала затихшую округу. Только из дома отца невесты вновь послышалось пение девичьих голосов. Вдалеке лаяли собаки и чернел лес.
Купава : Купава забралась на бревна вслед за подружкой, да и устроилась поудобнее с ней бок обок. - Ой, да чего только не сказывают! – Купава руками всплеснула, словно отмахиваясь от кого невидимого. – Бажена – ткачиха, сказывала, что едва ли не сама видела, как на вас с Лелекой из лесу пес о трех головах выскочил: на одной - рога крученые, на другой – клыки острые, а третья и вовсе огнем пышет. Да только ей не верит никто! Она ведь известная на выдумки мастерица! Купава звонко рассмеялась – за разговором она и сама забыла о невеселых мыслях. - Другие говорят, что это тот самый волколак, что нынче в лесу ошивается. А охотник, спаситель ваш, будто из-под земли выскочил да оборонил вас. Болтая с Даренкой Купава все время невольно теребила браслетку на запястье, бисером расшитую. Дорогой батюшкин подарок, ей на украшение, недобрым девкам на зависть. - А еще сказывают, будто охотник тот, за спасение ваше невиданную награду попросил. Ничего говорит, не хочу, не желаю, кроме как княжну Дарену за себя взять. Улыбнувшись хитро, Велеславова дочка пристально на подругу взглянула. В то, что это правда, Купава не слишком-то верила, зато теперь уж наверняка узнает, не приглянулся ли мечтательной Даренке нечаянный спаситель. Ночь светлая да лунная, тут уж лица да глаз блестящих не скроешь…
Дарена: Дарена диву давалась от рассказов Купавы, а услыхав про Люта, так и отшатнулась от подруги, словно увидела перед собой вместо девицы ту самую псину о трех головах. И улыбку хитрую ее заметила. - Да что ты такое говоришь, Купава?! - уже не на шутку всполохнулась княжна. – Ни в жизнь Лют не мог того сказать. Не за отдарки он нас от волка оборонил - доброе дело сделал, и уж подавно не за тем, чтобы меня в жены просить. Ты ври, подруженька, да знай меру, не то, кабы у самой рога крученые, да клыки не полезли - потом и хромому не приглянешься. Крепко осерчала княжна на слова Велиславовны и засобиралась уходить. Может, и не виновата была Купава ни в чем, да только за слухи чужие, которым мало чести, Дарена в сердцах с нее спросила.
Купава : - Ну, а на меня-то за что так осерчала? Купава только диву далась да плечами пожала - Сама же узнать хотела, о чем люди говорят, вот я и рассказала. А врать да придумывать мне, знаешь ли, недосуг. У тебя и хотела выспросить, что из того правда, а что ложь. Не за отдарки так не за отдарки, мне-то почем знать, каков он? Велеславова дочка смотрела теперь мимо подруги куда-то в ночку темную, да, по правде сказать, и не видела-то ничего. - А за то, что и хромому не приглянусь – не переживай. Меня и с рогами да клыками взяли бы, не я им нужна, а приданное, что батюшка за мной дает, а до того, какова я сама им и дела нет. И в сторону отвернулась обиженно…
Ксар: ... Когда Ксару случалось принимать "смолку", он ощущал, как утекает из него потихоньку человеческое и растёт из души нечто совершенно иное, как будто ночь приходит на смену дню. Темнота, прохлада, кровь в ушах шепчет и как будто стоит кто за левым плечом и направляет так, что ни в ямку не оступишься, ни меч чужой плечом не словишь. Раньше это состояние немного пугало, но потом, с годами, когда "смолки" требовалось всё больше, сила её росла, а "день" разума становился всё короче, Ксар научился пользоваться своей внутренней "ночью". Никому то неведомо (самому Шатуну тоже), как здоровенный детинушка, не шибко-то и уклюжий, сумел невидимым-неслышимым проникнуть в Белый Яр, не потревожив ни собак, ни людей. Словно со стороны следил он за собой, за своей бесшумной поступью в ночи, за безошибочным чутьём, которое вело его куда-то, не спрашивая совета у разума. И вот, словно из-под земли вынырнула на пути поленница. На брёвнах сидели две молодые девки и о чём-то говорили. Ксар мигом юркнул в густую тень за поленницей и прислушался к разговору, выглядывая одним глазком из-за толстых брёвен так, чтобы его не заметили. Старая ведьма Снежана, знавшаяся с Хватом, назвала его возлюбленную Дарёной. И по разговору двух подруженек Шатун быстро определил, что Дарёна - это вот эта, рыжая. Сидит, дуется как мышь на крупу. И впрямь, наверное, по любимому своему грустит. Эх, чего только на свете не бывает. Княжна да разбойник - вот так пара! Ксар переступил с ноги на ногу, унимая дрожь в мышцах от напряжения. Хотелось попросту прыгнуть вперёд, как волк на добычу, схватить без лишних разговоров да и убежать. Но нельзя. Девки враз визг подымут. Раз правдой оказались россказни Хвата, значит, надо просто поговорить. Девка добром с ним пойдёт, сама, без силы. К соколу своему ясному, чтобы значит, в лес дремучий. - Эй! - громким свистящим шёпотом позвал Ксар из-за поленницы, снова спрятавшись в тень. - Эй, Дарёна! От ладо твоего вэсточка есть...
Дарена: - Не серчай, Купавушка, - потянулась к подружке Дарена. Спохватилась девица, что недобрыми словами, ни за что ни про что, Купаву обидела. Но почти сразу голос жуткий из-за поленницы послышался, из самого темного угла ее. Дарена так и обмерла вся. Недаром говорят, не буди Лихо, пока оно тихо. Видно, ссорой своей с Велеславовой дочкой беду и накликала, Чудище Одноглазое приманила. Иной кто так незаметно подкрасться не мог - ночка тихая была - враз бы услыхали. Ноженьки резвые княжны так и подкосились. Хотелось ей закричать изо всей мочи, чтобы на помощь позвать, но язык во рту словно приморозило. Одно, что смогла девушка - попятилась обратно и рукой по поленнице начала шарить - палку, либо щепу какую пытаясь схватить. А что там Лихо в темном углу из-за дров свистело, недосуг Даренке выяснять было.
Ксар: Ксар немного удивился, что его добрые вести, от которых у влюблённой девицы должно было радостно забиться сердечко, почему-то напугали её. Не ожидала, может, голоса-то в ночи. Но не хватало, чтобы она закричала. Ксар вынырнул из тени, протягивая длинную руку, сцапал девушку за запястье крепче медвежьего капкана и рванул к себе, в темноту - сердце и двух ударов не сделало. В темноте Ксар сразу же зажал девушке рот и прошипел на ухо: - Та тихо ти, глюпый! Неужьто вэстей не ждёщь?
Купава : Купава и сама уже была не рада, что разговор этот с Дареной затеяла – в сердцах разругаться легко да вот помириться потом, куда как трудней… - И ты на меня зла не держи, подруженька… Молвила тихо да грустно, вот только не дали девицам договорить – прервал их голос жуткий из темноты откуда-то зазвучавший. Купава от неожиданности вздрогнула – кто бы мог их подслушивать да незамеченным остаться? Ночка – звездная, глаза у девиц – зоркие, непременно углядели бы разбойника… А тут – нежданно-негаданно да где-то совсем рядом объявился. Не иначе как без нечистой силы не обошлось! Купава на ноги привстала и в темноту взглянула – да только приметить ничего не успела, ухватил тот неведомый Даренку за руку и в темноту за собою утянул. Тут уж Велеславова дочка долго не стала раздумывать, оберег на шее висевший крепко в руке сжала да и прыгнула вслед за исчезнувшей Даренкой. В углу темном лишь фигуру немалую разглядеть успела. - Изыди прочь, кем бы ты ни был! – громко крикнула, то ли, чтоб его испугать, то ли, чтоб самой не испугаться. – И подруженьку мою отпусти! А иначе, так несдобровать тебе!
Дарена: Даренка отчаянно замотала головой, пытаясь высвободиться от удушливой лапы, зажавшей ей рот, да только куда ей хрупкой и невеликой росточком совладать супротив того, кто держал ее словно в тисках железных. С вестями добрыми не подкрадываются, как тать, в ночи, хоронясь от глаза светлых богов, не выламывают руки... Не понимала девушка толком, что хочет от нее вынырнувший из тьмы незваный гость, но всем нутром чуяла зло, исходящее от него, и неминуемую для себя погибель. Словно сквозь пелену услыхала княжна крик Купавы. Надо звать, громко звать на помощь, бежать... - изловчившись, Дарена впилась зубами в мясистые пальцы, сжимавшие ей рот, до боли, до привкуса крови на губах, не ведая, чужой или собственной.
Ксар: Ксар прекрасно видел, как зубки девушки впились в его ладонь, но боли не ощущал. Под "смолкой", бывало, люди не чувствовали боли даже с выпущенными кишками. А тут пигалица какая-то! Да что ж она не слушает-то чего ей говорят? про любимого еёшного толкуют же, а она бьётся, как птица в силках, да ещё и кусается! Утратив всякое терпение, Ксар единым махом взвалил лёгкое девичье тело себе на плечо точно куль с картошкой, ломанулся из тени за поленницей, попутно толкнув наземь поднявшую шум подругу княжны. Не оглянувшись, кинулся прочь, в сторону темневшего вдалеке леса.
Купава : От сильного толчка Купава отлетела в сторону, да и упала наземь. Если бы светлые боги не уберегли, разбила бы девица свою буйну головушку о бревно али камень. Пусть и поплыло все перед глазами, да Купава постаралась поскорее снова на ноги вскочить. Тем временем незнакомец лихой с Даренкою вместе уже спешил со двора. - Беда! На помощь! Скорее! Что есть силы голосила Велеславова дочка. Да где там. Разве за песнями да разговором шумным, кто ее в доме услышит? Не стала дожидаться, сама вслед похитителю бросилась. Но его словно силы колдовские скоро прочь несли – никак не поспеть обычной девке… Оставалось лишь вновь и вновь на помощь звать. Задавалось Купаве, что уж и голос у нее охрип да сорвался, когда отворились, наконец, двери терема отца лелекина, да высыпали оттуда люди. Кто с лицом рассеянным, кто с недоуменным, а кто и с напуганным: Не иначе пожар, с чего бы еще глупой девке так орать? А вслед за ним и в других домах одно за другим окошки засветились... Да только разбойника уже и след простыл. Совсем было загрустила Купава: Как теперь быть? Как подруженьку вызволить? - К князю послать надобно! - крикнул кто-то в толпе. - А и то верно! - подумалось девице. Да только кто ж лучше нее сумеет о лихом деле поведать? Ясно, что никто. Вот сама и пойдет к князю! Да не то, что пойдет, побежит, а ежели надо будет так и на крыльях полетит! Не стала Купава никого больше слушать, подобрала края поневы да и побежала ко двору княжескому Эпизод завершен
полная версия страницы