Форум » Сказания и летописи » Где сосны рвутся в небо, где быль живет и небыль… » Ответить
Где сосны рвутся в небо, где быль живет и небыль…
Лют:
Ответов - 2
Лют: Порозовевшие к вечерней зорьке облака лёгкими лодьями скользили по небесной глади. Их летучие силуэты неторопливо текли по зеркалу лесного озера. Мягкий вечерний ветерок пускал по его глади лёгкую зыбь, заставляя небесные корабли волнами струиться по отражённому в озёрной воде небу. Лют шёл по берегу озера неторопливым упругим шагом, время от времени отводя тонкие ветви ив, которыми порос пологий берег. Можно было и обойти, но отходить от раскрашенного закатными красками озера охотнику не хотелось. Подставляя лицо ласковому ветру, Сыч едва заметно улыбался в усы, провожал глазами невесомые небесные лодьи. Ничто не нарушало тишины засыпавшего леса: ни протяжное мычанье отбившейся от деревенского стада коровы, ни хлопанье крыльев хищной птицы, сорвавшейся в ночную охоту. Озерная гладь лишь изредка отзывалась бесшумными всплесками резвившихся в ней рыбешек, расходясь ленивыми кругами и клоками разрывая на время паруса небесных лодий. Разве что в эту тишину вплетался стрекот кузнечиков и шелест ивовых ветвей, раздвигаемых руками охотника, а еще, где-то совсем неподалеку, слышалось журчание ручья, а может… женский смех?.. Сыч остановился, прислушался. Точно, смех. И кому ещё захотелось полюбоваться красотой закатного неба на берегу лесного озера? Охотник поморщился - он привык бродить здесь один. Хотя... Коль уж кто-то нарушил его уединение - так хоть посмотреть, кто. Неслышный, как сова, скользящая меж деревьев на мягких крыльях, Сыч осторожно направился дальше вдоль берега. С каждым шагом охотник вслушивался в звуки вечернего леса - не зажурчит ли снова весёлым ручейком негромкий смех.
Нега: - Подруженьки, милые, не бросайте, - отчаянно звала белокурая девушка, но лишь негромкий смех растаял над озерной гладью ответом на ее мольбу. И стихло все. Нет никого. Обессиленная дева ухватилась за склизкую корягу, чуть выступавшую над поверхностью озера – почерневшую и разбухшую от воды. Вот он берег – рукой подать, а не добраться: крепко зацепились длинные волосы красавицы за скрытые темной непроглядной водою сучья донных коряжин, утопленных крючковатых кокор, запутались. Плачет дева, а постороннему уху не голос женский чудится – журчание тихого лесного ручья, переливы чистых ключей, поящих далекое, скрытое от посторонних глаз озеро, плененное разросшимся плакучим ивняком. – Не шутите так со мною. Еще Заря не сошла, не побледнела, день ночи ясноглазой права не уступил, круглолицая Луна на небосвод не вышла, не развесила шелковой пряжи - тонкой и прозрачной, не постелила на воду сияющей серебристой дорожки. Пропаду я, подруженьки… Никто не отвечает, одна зорька вечерняя, молчаливая, жалеет юную деву: спелым клубничным светом ласкает мокрые от слез ланиты, золотыми бликами играет в волосах - от темечка по светлым прядям, по нежным плечам течет, струится бледно-солнечными переливами.
полная версия страницы