Форум » Земли Руси-Гардарики » Об исцелении хвори и изгнания недуга » Ответить
Об исцелении хвори и изгнания недуга
Яромира: 19 липня, ближе к вечеру.
Ответов - 9
Яромира: Яромира могла назвать с пяток хворей, кои, по словам Зимы, одолевали кметя воеводы, но, не взглянув на немощного, правильно лечить, не сможешь. Легко взбежав на крыльцо, женщина толкнула дверь и вошла в избу, мельком взглянула на слепца Хагена, виденного ею сегодня утром. Кметь лежал на лавке. Блуд, припомнила имя Яромира. Тот самый парень, что встретил ее у ворот и выручил в споре с местными. Выглядел Блуд плохо, впрочем, синяки да кровоподтеки на роже, еще никого не красили. Лекарка прислонила свой посох к стене, и приложила ладонь ко лбу кметя. Хмыкнув, Яромира задрала рубаху Блуда, и сильно надавила рукой на живот. Задней мыслью лекарка подметила, что пальцы с годами огрубели и потеряли былую чуткость. Хотя, Яромира и так ощутила шевелящийся комок в нутре Блуда. Губы лекарки сжались в тонкую нить, а глаза превратились в щелки. Если бы Блуд сидел, да не был бы так плох, уж она бы не отказала себе в удовольствии стукнуть кметя по глупой голове. - Давно он кровью исходит? – Женщины резко выпрямилась, и обернулась к слепцу.
Хаген : Хаген чуть нахмурил брови, вслушиваясь в незнакомый голос и пытаясь угадать, чего следует ожидать от его обладательницы. Уверенная, жесткая... пожалуй, можно положиться на ее искусство врачевания. -Оно то прекращается, то опять открывается, - пояснил он, - как он силушку напряжет, так и снова кровоточит, отлежится - вроде как и ничего. Ох, надо было давным-давно взяться за Блудово нездоровье, не слушать его уверений в том, что он здоров и на нем хоть сейчас пахать можно, а теперь... Хаген чувствовал себя виноватым оттого, что охотно верил в то, во что ему верить было приятно и удобно. Трудно это, признать, что исподволь беда подкралась, что в спину ударила.
Блуд: В бессознательном состоянии Блуд все же слышал, что в горнице говорят о нем, но не понимал смысла слов. Прохладные прикосновения уверенных пальцев он едва заметил. В голове немного прояснилось только когда новый приступ кашля заставил новогородца приоткрыть глаза. Сквозь пелену он увидел стоявшую над ним лекарку, что пришла в кром на рассвете. Рядом был кто-то еще, и только за счет звериного чутья Блуд понял, что это Хаген. Ну да и верно, кому еще... Добрый сакс! Спасибо и на том, что не выдал, что молчал все это время... Позволил дожить срок кметем...
Яромира: Сколько сил потребовалось Яромире, что бы удержаться, да не сплюнуть на пол от досады, знали одни только Боги. - Дурак. – С чувством сказала женщина, оглянувшись на зашедшегося в кашле Блуда. – Здоровый мужик, а ума как у дитятки малого… - Посетовала она. – А то и меньше. – Лекарка задумчиво почесала нос. В ее запасах настоя от паразитов не имелось. Но вроде бы, в селе была своя лекарка, или травница, Яромира не была уверена, что верно расслышала щебет девиц на ярмарке. – У вас есть травница в селе? – Спросила она у Хагена. – Ему нужен настой из полыни и крушины. – Или залить пару ведер воды в глотку, мысленно позлорадствовала лекарка. До чего же парни бывают глупыми. Наверняка ведь никому не говорил о хвори. Работал наравне со всеми, когда отлеживаться надо было. За всем этим лекарка совсем забыла о монахе. Бедный дан наверняка не понимал о чем они толкуют. «И память совсем не так» подумала женщина, переводя Эдмунду разговор с саксом, и свои предположения о природе недуга кметя.
Эдмунд: На Блуда монах смотрел с нескрываемым сочувствием, и сочувствие это перемежалось с жесточайшим раскаяньем, потому как сперва он решил, что из-за его, Эдмунда, бездумных кулаков этот словен лежит теперь полумертвый, вот-вот готовый преставиться раньше срока. Когда же Яромира высказала ему свои предположения касательно нездоровья воина, дану немного полегчало, хотя самому Блуду это помочь никоим образом не могло. - А что теперь делать, сестра моя? Будешь лечить его травами или... чем-то еще? - растерянно поинтересовался монах. Сам-то он и припомнить не мог, когда в последний раз болел, разве что в далеком детстве, объевшись с друзьями дрянных грибов, но тогда мать его выходила, но вот чем, Эдмунд сказать не мог, только во рту словно появлялся горьковатый привкус питья, которое заставляла его принимать покойная родительница. - И чем мне помочь?
Яромира: - Травами. – Кивнула женщина. – Хотя надо бы голову для начала вылечить, что бы неповадно было, хворь свою скрывать. – Сварливо произнесла лекарка, хотя во взгляде ее читалось сочувствие к лежащему на лавке Блуду. Были бы они в Византии, а еще лучше в Константинополе… Тамошние лекари умели заразу из нутра вырезать. Сама-то Яромира могла разве что застрявший наконечник стрелы из тела извлечь, да и то, сомневалась женщина в том, что благополучно это все может пройти. - Помолись за него, монах. – Женщина тяжело вздохнула, и как-то сгорбилась, помрачнела, сразу стало видно, что Яромира далеко не молода. – Ему сейчас только молитвы да чудо помогут.
Эдмунд: Совет женщины был более чем разумен, ведь лекарскому делу Эдмунд никогда не обучался, предпочитая проводить время за книгами, где говорилось об иных временах и далеких краях, либо возделывать землю в монастырском саду. А потому монаху только и оставалось, что взывать к Господу об исцелении словена. Он опустился на колени в углу комнаты и тихо, так, что слышно было только ему одному, стал повторять молитвы и псалмы. Иногда Эдмунд оборачивался, но взору его открывалась только спина Яромиры, хлопотавшей над болящим, да страдальческое лицо новгородца, в котором непросто было узнать того лихого молодца, с которым они мерялись кулаками нынче днем. - Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего словами Божественного Евангелия, чтомыми о спасении раба Твоего. Попали, Господи, терние всех его согрешений, и да вселится в него благодать Твоя, опаляющая, очищающая, освящающая всего человека во имя Отца и Сына и Святого Духа...
Хаген : Хаген мог только догадываться, что там деет над Блудом Яромира, потому что лекарка, принявшись за дело, замолчала, а двигалась почти бесшумно, да и те неясные шорохи заглушал голос молодого дана. Он нараспев проговаривал слова незнакомого Хагену языка, очевидно, взывая к своему божеству, а может быть, просто читал наговор, каким в его земле врачуют болящих. Как бы то ни было, его голос действовал успокаивающе, вселяя веру в то, что для Блуда не все еще потеряно.
Яромира: Лекарка жалостливо посмотрела на кметя. В то что молитвы, чужому для Блуда Богу, принесут мужчине облегчения, Яромира не верила, точнее, знала, что не помогут. Для этого сам Блуд должен всем сердцем поверить в христианского Бога, и его могущество. А на это, у мужчины не было сил. Придерживая голову незадачливого новгородца, Яромира осторожно влила ему дурманящее зелье, что недавно продала на торгу. Сон лучшее лекарство, любила приговаривать ее покойная мать, и за все года своей немалой жизни, лекарка ни нашла опровержения этим словам. Тонкой струею, свежестью светлой, ласковым ветром раны обвеет. Силой наполнит и боли утишит. Горести сгинут и радость вернется. Нету болезни и нету печали — ветром уносит, вдали разметает. Тело теплеет, покоится мягко, соки струятся по жилам свободно, В пальцах, в ладонях тепло тихо бьется, вверх по рукам поднимается к телу. Медленно голос мой сон навевает, веки набрякли, губы ослабли, Плечи обвисли, грудь чуть колышет… Тихо и нараспев проговорила лекарка, добавив в голос как можно больше ласки и заботы. «Ночь переживет, и дальше жить будет» - решила для себя Яромира, и подошла к двери, собираясь подышать вечерним воздухом.
полная версия страницы