Форум » Киев » Монистовый звон » Ответить
Монистовый звон
Услада: Время и место действия: Лавка ювелира Добромила, начало сентября, до змейника и сцены на торгу. Участники: Жар, Услада, любой желающий. Краткое описание: Ювелира Добромила не случайно прозвали Гнездом: много детей, братьев, их семьи – все ютились в одном доме. Хотя сам дом был большим и вместительным. В нём же располагалась мастерская и лавка. Для лавки постарались сделать отдельный вход с улицы, чтобы не мешать домочадцам. Крыльцо ещё отец Добромила постарался сделать резным, красиво украшенным, чтобы никто не спутал. Временами ювелиры устраивали временную лавку на торжище, но основным местом обитания был собственный дом. Сама лавка представляла собой небольшую комнату, в центре которой стоял стол. На стенах, на гвоздиках висели нитки бус, подвески, амулеты, гривны, пояса, кольца, нанизанные на кожаный шнурок. На одной стене был прибит небольшой кусок простой льняной ткани, на который были прикреплены несколько фибул, пряжек, хвостовиков, височных колец и прочих мелких вещей, которые нельзя было нанизать на шнурок. Несколько свёртков такого же простого льна, в который было что-то завёрнуто, лежали на краю стола. [more]Описание лавки любезно предоставлено Жаром[/more]
Ответов - 2
Услада: Издревле было в женской тяге к украшению себя что-то магичное. Нести в мир красоту, восхищать и вдохновлять мужиков, помогая им стать больше, чем они были до того – вот та основа, что составляет женскую суть. Не всякой дали боги красивое лицо и лебяжью стать, но ведь красота она даже не в теле, она в душе. Изливается, искрится в мир через ясные глаза, разливая внутренний свет в тело, преображая весь облик. И, чудно дело, все эти бусы, колечки, браслеты и монисто помогали этому свету играть, пуская озорные лучики-зайчики резвиться в мире, делая его краше и светлее. И всякая девчонка, девка, баба, и даже старуха стремились принарядиться, украсить себя. Не зря прямо в народном языке слова «подурнела баба» имели два значения – поглупела и потеряла в красоте, потому как связаны эти понятия неразрывно. Услада, едва начавшая расцветать и раскрывать свою женскую суть, дурнеть не собиралась. Напротив, если раньше она рядилась просто по-детски повторяя за матерью, то теперь начинала делать это иначе, с чувством и пониманием. А как наряжаться, если старые украшения уже не играют, как прежде, не радуют глаз? Верно, никак. Вот и увязалась Услада вместе с батюшкой и старшим братом, Добром, в лавку к ювелиру. Пока отец с братом здоровались с молодцем, сидевшим за краем стола и ковырявшем дырки в жемчужинах, чтобы потом нанизать их на бусы, девка во все глаза смотрела кругом. И ведь было на что поглядеть! Была бы её воля, Услада бы шагу прочь не сделала, не примерив всего и не налюбовавшись на своё отражение в серебряном кругу, нарочно повешенном на стену. Оттого и не сразу заметила она торговавшего в лавке молодца, не смогла припомнить, где видела того раньше. - Здрав будь, молодец, - опомнилась она под укоризненным взглядом батюшки.
Жар: Открылась дверь, пропуская посетителей. В лавку Добромила редко заглядывали просто так, в основном шли с какой-то определённой целью. Кто-то приходил, чтобы купить очередные побрякушки, чтобы пустить пыль в глаза, чтобы показать своё положение соседям да и незнакомому люду. Кто-то приносил последнее, чтобы приобрести приобрести подарок для дорогого человека. И тот и другой одинаково важен, как не раз говорил сам Добромил сыновьям. И того и другого нужно одинаково встретить, приветить и вниманием не обидеть. Ведь чем лучше покупателя встретишь, тем с большей охотой он и с добром своим расставаться будет. Самому Жару нравилось говорить с людьми, что в лавку приходили, нравилось показывать товар, рассказывать, выбирать. Резные височные кольца, яркие бусины, блестящие фибулы — всё это и многое другое любовно вытачивалось, лилось, изготовлялось его руками и руками его семьи всем на загляденье. Но вот продавать Жар не любил. Кому ж понравится своё детище отдавать? А он и относился к каждой бусине, как ребёнку. Молодой мастер встал на встречу гостям, поздоровался, застыл на время. Был Жар в той поре, когда любой девичий стан заставлял сердце замирать на мгновение. А тут такая красавица вошла. Как не застыть? Как не забыть, о чём сказать хотел? Из задумчивости молодого ювелира вывел голос, столь же прекрасный, как и сама девица. - И ты здравствуй, девица, - ответил Жар, стараясь скрыть смущение и растерянность. - Зачем пожаловала? Себе что присмотреть или подарок кому выбрать?
полная версия страницы